На землю стремительно падали сумерки.
Тихо. Невидимые лесные птицы примолкли, не шелестели ветки, молчала земля.
Лейхори залегла в зарослях. Ветер её не выдаст. Зола от костра убила запах, лес навсегда спрячет след. Поежившись от холода, Лейхори завернулась в теплую шкуру, сжалась в комок и уснула.




Путник был странный. Свернул с тракта на почти нехоженую тропу, которой пользовались обычно те, для кого промедление в пути хуже смерти.
Но нет, он никуда нее спешил. И, когда настала ночь, он привязал коня к дереву, развел огонь и долго сидел у костра, а потом улегся спать на земле, постелив на росную траву свой дорожный плащ.
Лейхори чуяла: он не боялся. И чего ему было бояться, здесь, на землях Светлого Совета! Это в прежние времена здешние дороги были опасны, и одинокого путника тут ждала только смерть – от меча, от стрелы, от клыков зверя. Банды лесных разбойников, орочьи отряды, дезертиры… Тьма ведает, кого здесь только не было! Но теперь гондорские военные патрули повывели всех, очистив дороги и тракты. И сейчас, конечно, случались разбои - но после того, как по обочинам расставили виселицы да колеса с трупами казненных лиходеев, отданными на милость солнца и воронов, в этих краях стало совсем тихо.
И всё же - не стоит одному бродить по ночным дорогам, не имея ни острого меча, ни дальнобойного лука. Не стоит жечь в ночи костёр и засыпать, не убедившись, что рядом нет ни одной живой души.
Ветер выдаст, выдадут ветви, птицы, земля не укроет. Чтобы лес прятал, а не предавал, его нужно знать.
Лейхори бесшумно выбралась из своих зарослей, прошла в полшаге от головы спящего путника. Конь тревожно фыркнул на неё и затих. Управляться с лошадьми Лейхори умела.
Ей давненько приходилось скитаться, выживать, благодаря своей хитрости и ловкости. У дорог свои законы, и у леса, и у безветренных ночей. Если не знаешь – не стоит сюда соваться.
Коня она оставила, даже не подошла к нему. Ей горными тропами идти, мыкаться по чащобам. Зачем ей конь? Прихватила только еду, тощий кошелек с монетами и теплую куртку, подбитую мехом.




-Задави меня тролль! Какого!.. – Наран вскочил, похлопал по бурдюкам и мешкам, оглядел поляну. Пропало всё, что могло пропасть: еда, запасенная в дорогу, вода, вино, деньги, шкурки трех убитых белок, лук и стрелы. Наран крыл себя распоследней бранью, проклиная собственную беспечность. Конь ничего не почуял, и он ничего не заметил. Даже ветка нее шелохнулась.
Ну, хоть конь-то остался! Странно, что ловкий ночной вор не украл в первую очередь коня – коль скоро так хитер и проворен… Из оружия остался лишь нож, притороченный к поясу. Видно, призрак, обобравший его до нитки, смерти ему не желал, и постыдился бросить на тропе пешего и безоружного.
Или просто поленился. Скорее всего.



Прошло, может быть, полдня, прежде чем Наран услышал в лесу крик.




Лейхори болталась в сетях, повиснув вниз головой. Узлы запутались намертво, и было совершенно невозможно высвободиться или дотянуться до ножа. Эластичная, прочная, как тролль знает что, веревка туго обмотала её тело, стянула, как гусеницу. Кости невыносимо болели, голова одурела от висения вверх тормашками.
Сквозь сжатые зубы Лейхори шипела лютые проклятья. Это ж надо быть такой дурёхой! Мерзкая эльфья ловушка! Зачарованные путы, ловко замаскированные, будь они прокляты!.. Охотнице и бродяге, скитающейся по свету не первый год, позорно умереть такой смертью.
Лейхори билась и извивалась, но узлы не ослабли от её отчаянных усилий нисколько, так и дергалась она над землей, туго стянутая, как запасённый обед паучихи Шелоб. Она завизжала, скорее с досады и отчаяния, чем в поисках помощи, – какая уж там помощь! Жалобный вой пойманной жертвы унесся в лес, и ветер его развеял, как пепел кострища. Лейхори хорошо понимала, что ей не спастись. Если она тут одна – её убьют звери, или голод, или еще что – мало ли какая сила может уничтожить в лесу беспомощную! А ежели не одна – так то еще хуже! Или прикончат за браконьерство, превратят в весёлую мишень для быстрых стрел, или вчерашний обворованный путник решит поквитаться, или гондорский патруль отволочет в город – а там известно что: эшафот и петля. Из города, конечно, улизнуть можно, и караульных обмануть, и солдат… Лишь бы освободили! Лейхори выбралась из своих мечтаний и заскулила с досады. Какая ерунда! Страх замутил голову, почти лишая сознания, как самая отвратительная брага, какую ей только доводилось пить. Ей было страшно! И никто её не спасет, нужно выбираться самой, как всегда – самой, но что может она, связанная и подвешенная на солнышке, как освежеванный оленёнок. Никуда не деться! Никак не вырваться и не сбежать!



Наран её нашел не сразу: пришлось изрядно побегать по лесу. И чего, собственно, бегал? Разве мало ему страха и приключений в пути? Но, видно, сработал какой-то древний инстинкт, вбитый многим поколениям мужчин его породы в голову и в кровь еще тысячи лет назад – так, что не бегать он не смог бы при всем желании. Инстинкт этот касался не только и не столько защиты всех попавших в беду, сколько потребности быть уверенным в том, что ничего важного и интересного на свете без него не случится.





Освободить пленницу оказалось не так уж и просто. Ловушка устроена мастерски. Нарану пришлось лезть на дерево, ползти по гладкой скользкой ветке, а потом, подтянув девчонку как ведро из колодца, спускаться с нею, повисшей на нем мертвым грузом.
Потом, распластав найденыша на земле, Наран стал срезать с неё путы. Процесс оказался непростым и утомительным – сеть прочно запуталась, и не так легко было избавиться от неё, не поранив девушку.
Она была довольно мила, - хоть и странная. Небольшого роста, со смуглой кожей и раскосыми глазами, в которых пока не отражалось ничего, кроме одурелого страха. Истерически-яркие рыжие волосы, распущенные и всклоченные, упали на траву опрокинутым факелом.
Только теперь Наран заметил на ней свою собственную куртку, только вывернутую наизнанку.
-Э, чтоб тебя…
Он прекратил резать сеть, оставив путы на ногах и запястьях пленницы: теперь девчонка могла нормально дышать, но оставалась крепко скрученной и беззащитной.
Словно почуяв неладное, Лейхори мигом очнулась. Рывком подскочила, неловко повалившись на бок – даже сесть не получилось. Весь туман тотчас исчез из раскосых глаз. На Нарана уставились яростные глазища дикой кошки.
Сквозь ярость и бешеную работу мысли, ищущей способ спастись и улизнуть, Наран увидел в этом взгляде недоуменный вопрос. Раз есть вопрос – надо отвечать, так ведь по правилам?
-Воришка проклятая! Мало, видно, гоняли вас по трактам! Пожалуй, стоило бросить тебя здесь.
Глаза девчонки остро сверкнули из-под всклоченных волос, упавших густыми прядями на лицо. Вид у неё был дикий.
Точно над головой Нарана просвистела стрела. Легкая, почти бесшумная. Вонзилась в кору старого дерева.
Лейхори взвизгнула и грязно выругалась, сцепя зубы.
-Что за…Зараза, а говорят, дороги стали спокойнее!
-Эльфы…- по-кошачьи фыркнула рыжая.
Наран осторожно поднялся, стараясь разглядеть врагов среди стволов и ветвей. Но лес был тих и безветрен, бездвижен. Никого, кроме них. А стрела – иллюзия, сон.
Дьявольски плохо!
В него уперся жгущий взгляд из-под рыжей лавины. Взгляд отчаянный и почти молящий.
-Освободи…
-А ты не обманешь, красавица? Не перережешь мне горло, чтоб сбежать на моем коне?
Наран усмехнулся, но тут же снова укололся об этот взгляд. Теперь уже – злой и полный презрения.
-Если б хотела – еще ночью сегодня бы перерезала.
Наран заткнулся. От злости на себя ему стало противно. Девчонка ведь права, ночью он весь в её власти был. Дурак неповоротливый!
Ловким и почти незаметным взмахом клинка он рассек остатки веревки, девчонка тотчас встрепенулась, но лишний раз дергаться не стала. Покосилась на стрелу как на живого врага.
-Хотели б убить – убили бы, - бросила, - Предупреждают. Если сейчас уберемся – отпустят.
Девушка потянула Нарана за рукав. Конь – удивительно чуткое создание, - фыркнул в кустах. Сделав несколько осторожных шагов, Наран стремительно вскочил в седло.
-Запрыгивай!
Рыжая дико зыркнула по сторонам, потом взлетела следом, мертвой хваткой вцепившись в одежду Нарана.
Из леса выбрались быстро. Сначала появилась торная тропа, а потом и большой тракт.



-Эльфы, чтоб им!.. Это их леса.
-Ты с ума сошла, - Наран мотнул головой, - эльфов давным-давно нет. Уплыли. А это – разбойники, обычная банда, нескоро их еще из этих лесов повыведут.
-Были б разбойники – не отпустили бы, - презрительно буркнула девчонка, - И предупреждать бы не стали. Думаешь, я эльфью стрелу узнать не смогу?
Она зло сверкнула глазами и больше ничего не говорила.




На ночь остановились на поляне, не забираясь глубоко в дебри. От места, где Наран нашел рыжую бродяжку, они были уже далеко – и, пожалуй, в относительной безопасности.
Наран старательно раскладывал костер, но огонь не желал разгораться. Девчонка куда-то исчезла, и он уже смирился с тем, что она просто смылась, улизнула у него из-под носа. Ну и шут с ней, только обузой меньше!
Странное существо. Лесовичка какая-то: с виду не человек, людей с такими лицами и такими глазами он не встречал. Эльфья кровь? Тоже нет – уж на кого, а на эльфа-то дева эта ничуть не похожа. Странная смесь нескольких рас, скорее всего; как только в войну могла уродиться такая! Еще и волосы – рыжие…
Она выглянула из кустов, раздвинула ветки и бесшумно выскочила на поляну. За плечами у неё висела связка с двумя битыми рябчиками и белкой. Видно, пригодились ей стрелы Нарана.
Девчонка подошла, села, скрестив ноги, бросила на землю свою добычу. Наблюдала за его попытками разжечь, долго, внимательно и не вмешиваясь, только изгибая густо растущие брови. Потом наклонилась над кучей хвороста, легонечко пошевелила пальцами – и крошечный шарик огня, вырвавшись из её ладони, врезался в сухие ветки, и те вспыхнули, весело потрескивая.
Она искоса глянула на Нарана, с таким торжеством, что аж светилась до самых кончиков рыжих волос.
Наран обалдел. С бродяжкой и воровкой непонятного происхождения он успел примириться, но волшебницы никак не ожидал.
-Куда ты бредешь, дева? Если не прячешься…
-Не прячусь, - улыбнулась она уже намного теплее, - Когда не ищут.
-А имя-то у тебя есть?
-Лейхори.




Бах! Трахххх!!!!! Тарарахххх!!!!! Колба с густым зеленым зельем звонко разбилась, раздался тонкий плюх и в воздухе сверкнула маленькая голубоватая молния.
-Лахгкор! Уймись! Прекрати немедленно!
-Лейхори! Зови меня Лейхори!!!
Тарарррахххх!!! Еще одна пузатая реторта приземлилась на каменный пол. Желтое облако вонючего дыма разрослось до размера бочки с вином и оглушительно лопнуло.
-Остановись! Ради Эру Единого, не прикасайся к этому сосуду! Лейхори…Тьфу, откуда ты только откопала такое чудное нуменорское имя?! Уймись, я прошу тебя по-хорошему! Иначе кликну стражу, чтобы тебя неделю продержали в цепях.
-Ха!
Рыжая схватила с полки очередную реторту и –уже из чистого принципа – швырнула к ногам беловолосого мага. Этакое наглядное подтверждение тезиса, что заковать её в цепи будет совсем не легко. Тот едва успевал читать нейтрализующие заклинания. За каких-нибудь несколько минут его великолепная лаборатория превратилась в то, что не имеет названия ни на одном из языков Средиземья.





-Лейхори? – Наран улыбнулся, - Необычное имя.
-Я где-то слышала, что оно нуменорское, - равнодушно повела плечами девчонка.
Тихо потрескивал огонь. Свистели спрятавшиеся высоко в кронах птицы.

-Ты здесь родилась?
-Где здесь? – хохотнула Лейхори, - В лесочке, неподалеку от тракта?
-Я Гондор имел в виду, - Нарану порядком надоели её постоянные насмешки, - И его владения. Ты местная?
-Нет.
Рыжие космы взвились и вновь упали на плечи тем же диким манером.
Что ж, он в этом не сомневался. Это создание не отсюда. Здесь таких отродясь не было.
-Ты орка, - уверенно заявил Наран, сам поразившись своей догадке. Конечно, это было немыслимо. Со времен победы Светлого Совета орков в этих краях не видели ни единого. И уж тем более – одиноких, связно изъясняющихся, не воняющих гнилью. И умеющих возжигать огонь силой слова.
Лейхори глянула ему прямо в глаза – глянула со странной смесью настороженности, удивления и, в то же время, веселья.
-Угадал, - фыркнула она запальчиво, коротко ухмыльнувшись, показав зубы, - Орка. Урук-хай, если точнее. Не думала, что ты догадаешься человек.
Наран усмехнулся и почесал затылок.
-Возможно, повидай я больше орков на своем веку, ни за что не поверил бы. Но если, в ходе мысленного эксперимента, вообразить орку вымытой, расчесанной и не безмозглой, получаешься аккурат ты. Кожа серо-смуглая, раскосые глазища, уши длинные и острые, но вовсе не эльфьи. Даже волосы лежат у тебя по-орочьи, и говоришь странно. Ногти на руках скорее на когти похожи. Ты, дева, извини – говорю то, что есть. А ты – очень даже хорошенькая. Для орки…Хм…
Наверное, следовало ожидать, что она немедленно съездит ему по морде, – но она только фыркнула. Фырканье было, кажется, её излюбленной формой выражения любых охвативших её чувств и переживаний.
-Знаешь, ты очень даже необычная орка.
-Ты тоже не похож на обычного, человече.
Лисья ухмылочка непрестанно блуждала по её лицу, то появляясь, то потухая.
-Никогда не слышал, чтобы твои сородичи умели колдовать, - Наран озадаченно помотал головой, - Где ты этому научилась?

ДАЛЬШЕ